Criminal

Минхо смотрел только на свои ботинки, но все равно понял, по звуку открывающегося замка, по слабому запаху цветочных духов — она здесь. Когда вообще в последний раз он видел свою мать? Тот факт, что он не мог вспомнить — жег, не хуже огня. Минхо было так стыдно, что он просто не мог оторвать глаз от пола. Сначала она молчала. Он чувствовал ее приближение, звук ее каблуков эхом разносился по маленькой комнате, а затем… затем мать обняла его, нежной, но в то же время твердой хваткой. Так, как умела только она. Минхо прижался к ней, не сдерживая слез. В последний раз он плакал так только тогда, когда был ребенком. — Мне так жаль, — прошептала она, едва сдерживая слезы. «Нет, это моя вина. С самого начала это только моя вина» — хотелось сказать Минхо, но ком в горле давил так сильно, что он просто качал головой, чувствуя, как слезы душили его. Мама лишь крепче прижимала его к себе, утешая, не прося сказать что-то в ответ. В этом не было необходимости, им достаточно было прикосновений. *** Две недели спустя — Джисон пришел в себя, — сказал Феликс. — Он помнит не все, у него посттравматический стресс, или что-то в этом роде, я точно не понял, но он быстро идет на поправку. Минхо сидел с прямой спиной, не сводя глаз с пальцев, переплетенных на столе. — Он помнит меня? — это было первое, что он спросил после нерешительного молчания. — Первое, что он спросил, открыв глаза: «Где Минхо?» — Феликс отвечал мягко, отчаянно пытаясь звучать ободряюще. Минхо, прикрыв глаза и сглатывая ком, застрявший в горле, дал себе немного времени, прежде чем сказать: — Я не заслуживаю этого. Лучше бы он меня просто не помнил. Улыбка, которая было занималась на лице Феликса, погасла. Как же ему было больно видеть брата в таком сломленном, подавленном состоянии. — Хён, ты должен понять. Ты должен принять это. То, что ты сейчас здесь — это не потому, что ты плохой человек. Да, ты совершал ошибки, но мы все ошибаемся, — продолжил он тихим голосом. — Пожалуйста, умоляю тебя, прекрати себя мучать. Минхо поджал губы, качая головой. — Все было бы куда проще, если бы я с самого начала отказал ему, его мать была бы жива, ему не нужно было бы через все это проходить. Я должен был просто сказать ему правду с самого начала. Отпустить его, не подпускать к себе. Но я… я такой эгоист. Я заслужил все это, Феликс. Я все это заслужил. — Единственное, что ты заслужил — это размеренной и спокойной жизни, — чуть повысив голос, сказал Феликс. — Перестань строить из себя жертву. Перестать ныть, думать, что все кончено. У тебя есть три года, три года, которые ты можешь использовать, чтобы научиться чему-то новому. Три года, которые ты можешь потратить на терапию. Три года, за которые ты можешь изменить свою жизнь. Начни все заново. Начни делать все правильно. Тебе всего двадцать три, Минхо. Еще ничего не потеряно. Минхо промолчал, хоть и понимал, что Феликс был прав, хоть это и было тяжело признать. Сынмин говорил ему тоже самое. Они все говорили, что он словно пьяница, упавший в лужу, и не находящий сил выбраться. — Я уверен, что Джисон не винит тебя в произошедшем. Пожалуйста, не отталкивай его. Минхо кивнул, но, несмотря на это, он отказал Джисону во встрече месяц спустя. *** Прошло чуть больше трех месяцев с момента его заключения, и Минхо понемногу стал привыкать к местному образу жизни. Он делил камеру, площадью двенадцать квадратных метров с двумя другими заключенными, один из которых был иностранцем. Минхо не разговаривал с ним, сам не зная, почему. То ли из-за того, что не хотел, или просто не знал языка и не пытался учить. Другой его сокамерник — пожилой мужчина, был достаточно спокоен и добр, и только благодаря ему Минхо научился приспосабливаться к окружению. Он не знал, за что посадили этого человека, и не собирался спрашивать, потому что со временем понял, что это не имело значения. Каждый заключенный здесь сосуществовали на равных. Каждый совершил ошибку, и каждый шел по пути ее исправления. Конечно, были и исключения, но за свою короткую жизнь Минхо научился их различать издалека и успешно избегал неприятностей. — Что нового? — улыбнулся Минхо, видя, что Феликс буквально вибрировал от волнения. — Вчера мне перезвонили с компании, в которую я подавал заявку несколько месяцев назад! — Хей, я так рад за тебя! Они поднялись со своих мест, обнимаясь и взволнованно смеясь, пока охранник их не одернул, практически усаживая обратно за стол. — Я правда рад, — искренне сказал Минхо. — Ты смог преодолеть панику? — Я пока работаю над этим, — улыбнулся Феликс. — Но, мне кажется, у меня все получится. Он думал, что облажался в тот раз, когда посреди его выступления зашел Чанбин. Тогда же он забыл слова и был готов к тому, что ему в очередной раз не перезвонят. Но продюсер, связавшийся с ним вчера, сказал, что готов дать ему шанс, потому что в нем что-то увидели. Мужчина сказал, что уверен, что Феликс многого добьется, да, ему все еще нужно оттачивать свое мастерство и многому научиться, и пока что ему предлагали попробовать на себе роль модели. Феликс сразу же согласился и, вместе с этим, взял дополнительные уроки вокала и моделинга, попутно готовясь к экзаменам и, заручившись поддержкой Чанбина, продолжил управлять магазином Минхо. — Мне нужно идти, хён, — сказал он, поднимаясь. — У меня назначена встреча, и, кроме того, есть еще кое-кто, кто хотел бы тебя увидеть. — Что?.. — Минхо удивленно замер, когда поймал взгляд зашедшего человека. Феликс, быстро обняв брата, неловко попрощался, стараясь избегать пристального взгляда. Минхо снова сел за стол, смотря на своего посетителя с прищуром и замешательством. — Привет, — улыбнувшись, сказал Чан, кивая мимо проходящему Феликсу. — Почему ты здесь? — Минхо по привычке сразу же ушел в глухую оборону. — Потому что я хочу поговорить с тобой о некоторых вещах, — Чан неловко кашлянул, пытаясь казаться спокойным, но по нему было видно, что все далеко не так. Он не мог усидеть на месте, постоянно проводил ладонями по ткани джинсов, то складывал руки в замок на стол, то снова убирал их на колени. Минхо, откинувшись на стуле, скрестил руки на груди, ничуть не помогая. — На прошлой неделе у Джисона был выпускной, — сказал Чан. — Я боялся, что он расстроится из-за того, что будет единственным, кто не получит цветы от семьи, поэтому решил взять эту ответственность на себя. Как оказалось, так решил не только я. Чонин, его лучший друг, тоже пришел, также как Феликс, Чанбин и Сынмин, это было… немного странно. Но после мы пошли отметить в хороший ресторан, и, похоже, Джисон остался доволен нашей компанией. Минхо слегка нахмурился, но все еще молчал. Да, каждый, кто приходил к нему, так или иначе что-то говорил о Джисоне. Минхо, как правило, сразу же менял тему, несмотря на то, что ему до боли в груди хотелось услышать про него. Ему было достаточно знания о том, что он был в порядке, что он был счастлив, несмотря на то, что его собственная, гадкая, гнилая эгоистичная часть, хотела знать о нем все больше и больше. Он пытался заглушить собственную боль от того, что его не было рядом. Пытался убедить себя, что так было только лучше. Поэтому сейчас Минхо отчаянно разрывался между тем, чтобы вникать в каждое слово и тем, чтобы предложить Чану заткнуться. — Через несколько дней опубликуют результаты его первого собеседования. Он подал заявление в ту же компанию, что и Феликс, только в другое направление, но я уверен, что его примут. Интервью он прошел идеально, да и его оценки — безупречны… — И зачем ты мне все это рассказываешь? — все же не выдержал Минхо. За этими словами последовала небольшая пауза, после которой Чан продолжил. — Потому что ты хочешь это знать. И дело в том, что независимо от того, насколько хорошо складываются у него дела, он все еще думает о тебе каждый день. Ты же знаешь, что он приезжает сюда каждую субботу, да? — Минхо кивнул, отводя взгляд в сторону. — Независимо от того, насколько он занят, как сильно он устал, дождь ли на улице, промозглый ветер — он все равно приезжает сюда каждые выходные. Каждую неделю он приезжает, чтобы узнать, что ты не хочешь его видеть. Знаешь, как после этого выглядит Джисон? Он похож на щенка, которого пнули ногой. А знаешь, как после этого выглядишь ты? Минхо вздохнул, поджав губы. Ему не нравился этот разговор. Как же он устал. — Я понимаю про все это дерьмо о чувстве вины. Мне самому нелегко, но еще хуже, видеть, как ты раз за разом отталкиваешь дорогого мне человека. Это не приносит пользы ни тебе, ни ему. — О каком чувстве вины в свою сторону ты говоришь? Минхо очень хорошо умел игнорировать общие фразы, цепляясь за суть, это он всегда умел. И, видя как Чан чертыхнулся, он понял, что попал в точку. — Как думаешь, легко ли девятнадцатилетнему парню выйти с тобой на контакт и найти деньги на оплату твоих услуг? Ты правда думаешь, что мой отец собирается оставить тебя в покое? Без того, чтобы кто-то пристально следил за тобой? — Твой… отец? — Бан Дживон, — со вздохом, сказал чан. — Что?! — Минхо, расширив глаза, задохнулся в ужасе, с трудом сдерживая себя, чтобы не повысить голос. — Я никак не связан ни с ним, ни с его бизнесом. Я променял свою свободу на твою, чтобы следить за тобой и твоими родственниками. Но не переживай, теперь, когда ты больше не представляешь для него угрозы — ты ему не интересен. Минхо не мог скрыть своего удивления, сжимая кулаки с такой силой, что он чувствовал, как ногти впивались в его кожу. Что ему нужно было сейчас сказать? Спасибо? Мне жаль? — Не знаю, зачем ты сюда пришел, — сказал он, поднимаясь. — Но передай своему отцу, что я не желаю больше работать ни на него, ни на кого-либо другого. И я бы также не хотел, чтобы ты сам с ним связывался. А… что касается Джисона, то ему прекрасно и без меня, и так будет и дальше. Так что будь добр, передай ему, чтобы он перестал тратить свое и мое время и больше сюда не приходил. Минхо развернулся, уходя с комнаты для свиданий, не оглядываясь. *** Джисон проснулся рано, выпил немного воды, сходил в душ, приготовил завтрак и обед с собой. Его распорядок дня всегда начинался одинаково. Но, несмотря на однообразие, он не жаловался. В его новой квартире и в том районе, в котором он теперь жил было очень красиво и тихо. О большем и мечтать не нужно. Он уволился из кафе, хоть и по-прежнему часто навещал Чана, который был ему как старший брат. Также, время от времени, он приходил в оранжерею, так как сам цветочный был закрыт, так как Феликс не мог больше полноценно управлять магазином после своего дебюта, хоть и делал все возможное, чтобы сохранить хотя бы оранжерею. Может быть, все было бы куда проще, если бы Джисон согласился переехать к своей тете за границу. Или к бабушке в деревню, чтобы заботиться о ней и взять на себя управление семейным бизнесом. Проще — но это не путь Джисона, который всегда был решительным. Он всегда четко знал, что он хотел делать и кем хотел стать. В тот день он вернулся домой уставший настолько, что ему хотелось просто устроиться на кровати и плакать без остановки. Это чувство усилилось, когда он увидел, что лифт не работал, и ему предстояло подняться пять мучительных лестничных пролетов. Преодолев их, и зайдя в квартиру, он плюхнулся на диван, включая телевизор как раз вовремя, чтобы попасть на одну из дорам, которую он сейчас смотрел. Дождавшись рекламной паузы, он встал, чтобы разогреть ужин. Досмотрел серию. Умылся и лег спать. Этот день (и, если уж быть совсем точным, все последние месяцы его жизни) так сильно его измотали, что уснуть просто не получалось. Завтра была суббота, и это давило еще сильнее. Прошло чуть больше полугода с момента, как Минхо посадили, и теперь, каждую субботу, он готовил немного еды, садился на трехчасовой автобус, выходя на последней остановке. Он заказывал такси, чтобы, в конечном итоге, сидеть на стуле в комнате для свиданий, в надежде увидеть Минхо. Но он никогда не приходил. Джисон готовил для него каждую неделю, приезжал в одно и то же время, никогда не теряя надежды. Иногда он виделся с Феликсом или Сынмином, которые рассказывали ему про Минхо. К чести сказать, их он тоже не всегда жаловал. Больше всего Джисону хотелось его увидеть, поговорить с ним хоть немного. Но пока что, все, что у него было, это рассказы о том, что он хорошо ел, неплохо спал, регулярно ходил на терапию. За время пребывания в тюрьме, Минхо начал изучать право, ни с кем не успел подраться и даже завел друзей. Сынмин сказал, что это хорошо. Что это поможет смягчить приговор. — Тебе не следует приходить сюда, — в очередной раз сказал Сынмин, Джисон правда потерял счет тому, сколько раз он слышал подобное. — Не стоит тебе видеть эти стены. Я могу тебе регулярно отчитываться, ты же знаешь об этом? — Минхо в курсе, что я прихожу к нему каждую неделю? Сынмин, помедлив, кивнул. — Тогда мне этого достаточно, — улыбаясь, говорил Джисон, собираясь на очередное свидание. Он возвращался домой с ощущением дыры в груди, но, несмотря на это, он был рад знать, что с Минхо все в порядке. Джисон разогревал еду в микроволновке и ел перед телевизором, не особо, впрочем, улавливая происходящее на экране. Так проходила неделя за неделей, прежде чем он понял, что вновь наступила зима. Он варил горячий суп, чтобы перелить его в термос (для Минхо), размышляя над тем, успеет ли он остыть к тому моменту. Нужно ли взять с собой что-то еще? Горячая еда же вкуснее, да? А нужен ли десерт? Впрочем, в эту субботу он не встретился с Минхо. Как и предыдущие семьдесят восемь суббот. *** И лепестки сакуры начали падать Не то чтобы он так уж долго отсутствовал, но приспособиться было трудно. Несмотря на то, что в его отсутствие магазин был закрыт, Феликс и Чанбин сохранили оранжерею. Цветы все еще были живы, и это большая заслуга, учитывая тот факт, что оба они были загружены своими делами. Спустя долгое время Минхо оформлял центральные украшения, пышущие красивыми желтыми цветками. Это занятие было настолько терапевтическим, что он буквально в нем растворился, не слыша звук колокольчика и не замечая силуэт, стоящий перед прилавком, пока до его ушей не донеслось вежливое покашливание. Минхо поднял взгляд, едва ли не роняя кусачки от неожиданности. — Чем могу быть полезен? — хрипло спросил Минхо. Хан Джисон сделал еще один шаг вперед. — Сегодня у моей мамы день рождения, — сквозь ком, начинающий образовываться в горле от воспоминаний, сказал Джисон. Его словно вернуло на четыре года назад. — Я никогда не спрашивал ее, какие цветы ей нравятся… нравились. Какие ты посоветуешь? Минхо отвел взгляд, чувствуя, как сердце бешено колотилось в груди. — Розы? — предложил он, не смея даже смотреть на Джисона. — Белые — символизируют надежду, розовые — благодарность, дыхание ребенка. — Звучит здорово, собери мне этот букет, пожалуйста, — Джисон тщетно пытался поймать его взгляд. Минхо кивнул, уходя в дальний конец магазина, выбирая цветы. Он принес их к своему рабочему столу сбоку от главной стойки, дрожащими руками начиная собирать композицию. Джисон подошел к нему, словно тень, становясь рядом и молча наблюдая за его работой. Минхо изо всех сил пытался сосредоточиться, но просто не мог. До сегодня, он не осознавал, насколько сильно он скучал. Он верил, что время, проведенное в одиночестве, помогло ему забыть это чувство. Но стоило ему увидеть лицо Джисона, как его сердце разбилось. Он вдруг снова почувствовал себя живым, словно последние два года прошли в забытьи, в страшном, долгом забытьи. Джисон стал выше, чем он помнил. Его плечи, казалось, тоже стали шире. Он немного прибавил в весе, оставаясь, при этом, все таким же хрупким. Теперь Минхо видел зрелость в чертах его лица. Линия его челюсти стала острее, и, несмотря на щеки, которые никуда не делись, он стал словно… мужественнее? Минхо сделал глубокий вдох, оборачивая светло-голубой бант у основания букета, создавая красивый контраст. — Готово, — сказал он, обходя стол, чтобы вручить букет. Но, стоило Минхо оказаться достаточно близко к Джисону, тот резко подался вперед, практически падая в его руки. И, боже помоги, его тело все еще было идеально. Казалось, он все еще создан для объятий Минхо. Его все еще смутно-знакомый запах, его прикосновения, окунули Минхо в атмосферу дома. Тот выдохнул, обнимая Джисона так крепко, что это было почти больно, не в силах придумать хоть что-то, что можно было сказать. — Я скучал по тебе, — прошептал Джисон. Наступило долгое молчание, длиною в вечность. Они стояли, обнявшись друг с другом, слушая, как бились их сердца. — Я тоже, — хрипло протянул Минхо.

-Конец-