Любовь на грани

***

Крестная зла. Она вталкивает меня в комнату и громко хлопает дверью, заходя следом. По моим щекам непроизвольно текут слезы, но я не чувствую раскаяния или вины из-за случившегося. — Ты меня разочаровала, я от тебя вообще не ожидала такого! — Кричит женщина и кожа на её лице покрывается красными пятнами. — Простите. — Склонив голову прошептала я всхлипывая. — Гриша и ты… Подумать только, как не стыдно, с ним я тоже поговорю! — Мы просто поддались чувствам. — Это немыслимо! — Анна Львовна схватилась за сердце. — Значит так, с этого дня тебе запрещается выходить из комнаты, я сажаю тебя под домашний арест! Мне хотелось рассмеяться ей в лицо, но усилием воли я заставила себя просто смолчать и выждать пока она покинет мою комнату, чтобы со спокойной душой как следует поглумиться над её тупостью. Ну буду я сидеть в комнате, а толку? Или крестная правда думает, что её сыночка остановит какая-то хлипкая дверь с сомнительным замком?

Два дня спустя Уже целых сорок восемь часов я сидела взаперти. Это время надо сказать пошло мне на пользу. Теперь мне не нужно было надевать платье и этот дебильный корсет сдавливающий мои внутренние органы. Про высокие прически от которых болела шея я тоже успешно забыла, оставляя волосы распущенными. Общалась я только с Павлиной, когда она приносила мне еду. Ну хоть голодом не морят и на том спасибо. На самом деле уединение я любила и Анна Львовна сделала мне дорогой подарок когда так наказала меня. Каких либо вестей от Червинского не было. Он затих, вероятно боялся гнева своей матери. Или может я стала ему не интересна. Хотя, если учитывать моё опасное положение — для его репутации в первую очередь, то эта теория теряет всякий смысл. В комнату прошла Павлуся с подносом полным еды. Но меня как и прежде не отпускала тошнота при виде любого продукта. Порой даже от глотка воды становилось трудно. — Эх, Катря-Катря, шо ты сотворила… — Поставив свою ношу на стол высказалась кухарка. — Зря ты принесла мне завтрак, мне ничего не хочется, да и выворачивает всё утро. — Поднявшись на ноги я проигнорировала её умоляющий взгляд. — Убери. — Ну так же ш нельзя, дитятко, ты же на сносях, тебе надо хорошо питаться. — Как там крестная, может обо мне спрашивала? — Нет, ничего она не говорила. — Павлина погрустнела. — В церковь поехала. — Ладно. Григорий Петрович где? — Так дома он, до него портной приехал. Ты бы повинилась перед Анной Львовной, може она и смягчиться. — Уже винилась, да только напрасно всё это, не знаю теперь что и думать, вдруг продадут меня? — Ой! Да не Дай Бог, Катря! — Женщина вся побелела от моих слов. — Пани наша конечно зла сейчас, но она не станет тебя продавать. — Всякое может произойти, Павлусь. — Я пожала плечами и села на край кровати, думая, что будет дальше.

***

Поместье Шефер. Сказать, что она была счастлива последние несколько дней — ничего не сказать. Пани Шефер владела любовь. Невероятная любовь. Чувства до дрожи в коленках, до буйных бабочек порхающих в животе, до безумной улыбке на пухлых алых губах. Лидия теперь постоянно думала лишь о возлюбленном. Радость озарила её лицо, когда она разглядела в окне Алешу, направляющегося в дом. Пани подошла к зеркалу и бегло оценила свой внешний вид, оставшись удовлетворенной, она широко улыбнулась и сбежала в объятья Косача. — Ненаглядный мой! — Проворковала девушка и даже не заметила за спиной жениха его давнего друга — Николая Дорошенко. — Кхм. — Ох, Лидия, со мной приехал… — Николай Александрович, рада вас видеть. — Черноволосая перебила Алексея Федоровича и отстранилась от него протягивая дворянину руку для традиционного поцелуя. — Вы не частый гость в моем доме, а жаль. — Попытаюсь исправиться. — Мужчина прильнул губами к тыльной стороне её ладони. — К тому же я приглашен на вашу свадьбу. — Много у вас свадеб в этом месяце, да? — Пани Шефер рассмеялась. — Это так, но мне безумно приятно будет присутствовать на каждой из них. — Мы наконец-то определились с датой. 27 мая состоится венчание. — Произнес Косач и приобнял свою нареченную за талию. — Сначала мы хотели повенчаться в один день с Натали и Григорием Петровичем, но потом я решила, что у каждого из нас должен быть свой праздник и объединять их будет не самой лучшей идеей. — Высказалась Лидия и прильнула к Алеше ещё ближе, тая от его нежных трепетных прикосновений. — Ещё немного и будете вместе навсегда. — С легкой улыбкой произнес Николай Александрович. — Может быть чаю? — Предложила девушка, не забывая о гостеприимстве. — Не откажусь.

***

Как я и ожидала ко мне явился Отец Пимен. Что Анна Львовна решила изгнать из меня лукавого? Я только посмеялась, чем очень озадачила пришедшего батюшку. Тот твердил мне забыть о своей любви и перестать тешить свою страсть низменную. Да я бы и рада, только назад уже ничего не вернешь. Уж очень Гришка соблазнительным оказался… — Запретный плод сладок, Отец Пимен. — Опустив взор в пол произнесла я, сидя перед ним на коленях. — Не ведала, что творю. — Ты Катерина полна страстей! — Изрек священнослужитель. — Не верил я, что возможно такое. — В этом мире возможно всё и наша с Григорием Петровичем связь ещё не самое страшное. — Разум твой затуманен! — Батюшка поднял руку вверх и погрозил мне пальцем. — Остерегайся греха плотского! Месяц соблюдай строгий пост! Вертела я этот твой пост на… — Хорошо, отец Пимен! — Смиренно заключаю я, надевая маску невинной овечки, может тогда он уже отстанет от меня со своими проповедями о благочестии и чистоте души? — Псалтырь читай, да молись о примирении дорогих тебе людей, об этом думай! И я о спасении твоей грешной души молиться стану. Если будет на то Божья воля всё разрешиться! Ага, конечно. Помолюсь и сразу появятся деньги и крыша над головой, желательно вдали от Червинского. После ухода священнослужителя на меня накатила тошнота удушливой волной. То ли это токсикоз, то ли бесы во мне… Я хихикнула и села на стул, взяв в руки книгу, чтобы немного отвлечься. Насколько я осведомлена так будет ещё месяца два, пока не закончиться первый триместр беременности и не наступит второй. Осталось не так уж и много и скоро положение скрывать станет трудной задачкой. От этих тоскливых мыслей меня отвлекла тошнота подступившая к горлу. Я поежилась вспомнив слова Григория насчет аборта. Когда я стану матерью у меня появиться ещё куча проблем. Мне нужно найти место поспокойнее, в Червинке меня не ждет ничего хорошего, по крайней мере сейчас точно. К тому же меня окатывал страх, когда я понимала, что рано или поздно средства к существованию закончаться и на что мне жить с ребенком на руках? Ближе к обеду тошнота отступила и я выдохнула с облегчением, сосредотачивая свое внимание на написанном в книге. Однако дочитать я так и не успела, потому что в комнату вошла Галина с подносом в руках. Я всем своим видом показала, что если она откроет рот в мою сторону, то пожалеет. Это ведь она сдала нас Анне Львовне. Поставив свою ношу на столик она встала посреди моей комнаты и уходить не торопилась. — Шо, кусок в горло не лезет? — Оставь меня! — Грозно прорычала я, даже не смотря на неё. — Ой, какие мы важные! — Вздохнула Галька и назло мне откусила блинчик с творогом. — Я тебе помогу, раз есть не хочешь! — Очень скоро ты за всё заплатишь. — Да? — Крепостная рассмеялась. — Вот продадут тебя пани с аукциону, посмотрим кто платить будет. Она вышла а я лишь изогнула бровь. Придумала или правда меня задумали продать?

***

Все её слова оказались пустым трепом и ничего общего с действительностью не имели. Душераздирающий крик вырвал меня из забвения и я повернула голову к источнику звука. Поднявшись я подошла к окну и обомлела. К столбу была привязана одна из горничных — Дарка и вопила от боли во всё горло. Вокруг собрались дрожащие крепостные и вздрагивали после каждого нанесенного девушке удара. — Будешь ещё портить панское добро?! — Выкрикнул Яков и кнут со свистом прошелся по спине несчастной. — Не буду-не буду! Вовеки не буду! — Затараторила Дарка плача навзрыд. — Пощадите, я отработаю! — Да ты вместе со всем своим выводком стоишь меньше, чем этот сервиз! Я плотно закрыла окна, чтобы не слышать продолжение экзекуции. Впрочем это продолжалось недолго и минут через пять крики стихли. Открыв книгу я снова погрузилась в чтение и оторвалась от страниц увлекательного романа только заполночь. Стук в окно озадачил меня, но я всё равно отодвинула штору и увидела Назара. — Господи! Ты то тут что забыл?! — Буркнула я и открыла окно. — Катря, это от пана нашего, велел прямо в руки тебе передать. Я приняла послание и поблагодарив уселась на кровать, с интересом глядя на аккуратные витиеватые строчки. Катенька! Вижу, что не одно моё слово не переубедит тебя и я готов пойти на уступки. Это наш ребенок. Мой и твой. И как бы там ни было он или она — моя кровь и плоть. Отрекаться от тебя и малыша я не стану, поскольку этого не позволит мне моё сердце, изнывающее от любви к тебе. В Червинке тебе оставаться опасно, поэтому в Нежине я сниму для тебя комнату, уверяю, ты ни в чем не будешь знать нужды, об этом я позабочусь. Уповаю на твое благоразумие! Г.Червинский. P.S: Если ты согласна, то сожги это письмо, если же нет отдай его обратно. Его решение показалось мне правильным. Всё равно я не смогу скрывать свою беременность бесконечно. Это самый оптимальный вариант. Взяв свечку, я сожгла послание и отослала Назара обратно.