Любовь на грани

      

***

              Его губы накрыли мои, когда мы наконец оказались на ложе. Я льнула к нему всё сильнее, дурея от приятной истомы внизу живота. Я заживо сгорала в этом костре чистейшей похоти. Григорий Петрович со знанием дела ласкал каждый миллиметр моего податливого тела, задевая самые чувствительные точки.        Я прогнулась в пояснице когда он притронулся к скользким от смазки половым губам и протяжно застонала, умоляя его продолжать. Поцелуй возобновился и я зарылась пальчиками в его кудрявые волосы, изнемогая от желания.        Мне хотелось, чтобы эта пытка закончилась и он вошел в меня.        — Пожалуйста… — Тихо проскулила я, подаваясь тазом вперед к нему навстречу.        Мужчина самодовольно ухмыльнулся и двумя пальцами приподнял мой подбородок, так, чтобы я смотрела на его лицо.        — Проси!        — Прошу вас, Григорий Петрович!        Он вовлек меня в головокружительный поцелуй, от которого я забыла обо всём на свете. Я впервые целовала его с такой сумасшедшей страстью. Теперь я была совершенно уверена, что мне удалось всерьез заинтересовать помещика.        Раздвинув мои ноги шире, Червинский устроился между них, с любовью оглаживая небольшие груди. Он играючи ущипнул меня за сосок, от чего я негромко вскрикнула.        — Этого ты хочешь, птенчик? — Спрашивает он, склоняясь к моему уху, опаляя его своим горячим дыханием. По спине бегут мурашки, когда его пальцы оказываются на самом откровенном месте. Не могу заставить себя замолчать и не сдерживаю громкий стон рвущийся из горла.        Птенчик. Это прозвище я запомню надолго.        Моё сердце стучало под ребрами в такт его движений внизу. Ох, что же он вытворял своими длинными пальцами, подводя меня к пику.        — Ты не ответила, милая. — Мягко призвал меня к ответу, искушая, не давая полностью отключиться. Гриша умело ласкал моё тело, пока я металась по постели в попытке погасить огонь разгоревшийся внутри.        — Д-да, боже мой. — Сбивчиво проговорила я, хватая ртом побольше воздуха. Стало невыносимо душно.        Гриша с наслаждением провел пальцем по моему входу, влажному от выделяемой смазки. Я же сильно прикусила нижнюю губу, боясь пошевелиться. В ответ на мои действия он увеличил скорость, доводя меня до экстаза.        Я вздрогнула не в силах противостоять этому. Прогнулась в спине и глядела прямо в его карие глаза, не смея оторваться. Для меня существовал лишь Червинский. Никогда бы не подумала, что он действительно настолько хорош.        — Разведи ноги пошире. — Приказал Червинский.        Я подчинилась, чувствуя его член около моего входа. Вот сейчас всё и произойдет. Осознание данного факта пронзило меня стрелой. Боль от первого проникновения была достаточно ощутимой. Я понимала какой Гриша нетерпеливый, ему хотелось поскорее завершить начатое.        — Мне больно. — Прошептала я, но не посмела отстраниться.        — Потерпи, мой маленький ангел. — Он оставляет поцелуй на моем лбу, двигаясь как можно медленнее, чтобы доставлять мне меньше дискомфорта.        — Я не слишком грязная для ангела? — Усмехнулась, а из глаз брызнули слезы.        — Ты самое прекрасное создание, которое мне доводилось встречать, ни одна девица не сравниться с тобой.        Мои щеки вспыхнули с новой силой. Мне никто и никогда не говорил подобные вещи. Он крепко держал меня в своих руках, будто опасаясь, что я убегу. Нет, я бы не стала бежать от судьбы. Это то чего я добивалась, то ради чего я замарала руки в крови.        Игра определенно стоила свеч.        — Ещё. — Негромко начинаю я и двигаю бедрами ему навстречу как бы в подтверждение своих слов. Пожар в теле разгорается и я выгибаюсь в пояснице. — Пожалуйста…        — Ох, как ты быстро сдалась и трех минут не прошло, как ты просишь меня об этом. — Гриша смеется надо мной, но мне уже всё равно, лишь бы он двигался во мне.        — Я хочу тебя. Всего. — С яростной жаждой собственницы говорю я, смотря прямо в глаза любовника.        — Как же ты… хороша! — Шепчет он мне на ухо, начиная более активные движение. Внизу живота боль сменяется удовольствием и я закусываю губу до крови. Приятное чувство наполненности ощущается слишком хорошо.        Кровать негромко скрипела в такт наших движений, в комнате стало душно. Ещё несколько минут и толчки становятся яростными, такими, что оргазм накрывает меня.        Через мгновение я чувствую как теплая жидкость вливается в меня. Гриша целует меня в лоб и падает справа от меня, переводя дыхание. Я шумно дышу носом и смыкаю ноги вместе. Влага между ног заставляет мои щеки заалеть.        Мы только что занялись настоящим сексом. Всё о чем я мечтала.        Но как мне теперь с этим жить? Со знанием, что наши отношения вышли на совсем новый уровень и сломили канонную действительность. Мне никогда не стать его женой и это факт. Мой удел — временное пошлое развлечение.        К чему это приведет? Как дальше быть? Возможно, всё это ошибка и мне не следует рассчитывать на долговременные отношения.        Червинский хотел обладать мной и получил желаемое. Предугадать его дальнейшие действия я не могла. Вдруг он не захочет меня больше? Тогда всё было напрасно.        От жестокости собственных суждений хочется рыдать, но я просто не могу дать волю слезам при нем. Не сейчас и не здесь. Отворачиваюсь от него на бок, понимая, что просто не выдержу.        Поднимаюсь с кровати и высматриваю свои вещи.        — Катя, ты куда? — Спрашивает Гриша и приподнимается с постели.        — Я… я… — Заикаюсь и не могу нормально сформулировать предложение быстро натягивая платье. — Кто-то может войти, да и Анна Львовна скоро вернется, мне нужно идти.        Не поворачиваюсь лицом и буквально сбегаю из комнаты, прижимая к груди платье. По пути мне не встречается ни души. Уже в своей комнате я падаю на кровать и громко плачу, давая эмоциям выход.        Не успела я как следует выплакаться, как раздался стук в дверь. Неужели это Григорий Петрович?        — Катря, а ну открой! — За дверь послышался твердый голос Павлины. — Ты там заснула, чи шо?        Одним быстрым движением я смахнула слезы с лица и отворила дверь, пропуская женщину внутрь.        — Ой, Боже, дитятко моё, шо с тобою?        У меня действительно был не самый лучший вид: расстегнутое платье, свисающее с плеч, красные заплаканные глаза и трясущиеся руки.        — Н-ничего…        — Ты мне не ври! Это Гришкина работа? — Она подцепила край моего платья и тяжело вздохнула. — Ласточка моя, я ж тебе говорила, не доведет до добра. Снасильничал?        — Нет, Павлуся. — Я отрицательно замотала головой. — Я сама согласилась, мне было так хорошо, а потом… потом нахлынуло понимание, что он моим не станет. Я для него ничего не значу.        — Говорила я тебе, этим всё и кончилось, ну, не плачь! — Кухарка с материнской заботой обняла меня. — Ладно, сделанного не воротишь, вытирай слезы, мокроту развела тут! — Она сменила тему и утерла слезы с моих щек. — Давай переоденемся, умоемся и ляжешь спать.        — Да какой теперь сон?! Я не смогу и глаз сомкнуть. — Воспротивилась я и отрицательно покачала головой.        — А я говорю, вставай! Не упрямься! Сейчас воды теплой принесу, жди.        Когда за ней закрылась дверь я медленно встала и скинула платье, оставшись обнаженной. В отражении зеркала я увидела алеющие пятна на коже, на спине, груди, ключицах. Его метки. Достав ночную сорочку я облачилась в неё.        Нужно было отвлечься и поспать хоть немного перед завтрашним днем.       

***

       Поместье Косачей.               В просторном зале напротив друг друга сидели две женщины и вели непринужденную беседу. Сумерки опустились на город и теперь лишь свечи были единственным источником света. Они отбрасывали причудливые тени на стены старинного дома обедневших дворян.        — Где же Алексей Федорович? Не уж то его нет дома в такой то час? — Поинтересовалась Лидия Шефер и отпила горячего чаю из форфоровой чашки, пожалуй единственной дорогой вещью в этом доме.        — Он скоро будет. — С улыбкой ответила Софья Станиславовна. — Весь в делах поместья, после войны Алешенька переменился, стал таким ответственным, не то что в юности. Вы ведь помните каким проказником он был.        — Конечно, помню. — Холодное лицо девушки тронула улыбка, она словно перенеслась на десять лет назад, когда они были ещё детьми. — У него наверняка грандиозные планы?        — Верно, хочет мельницу починить, пивоварню отстроить, мечтает закупить разные крымские культуры, чтобы потом выращивать. Теперь я с гордостью могу сказать, что сын вырос и превратился в настоящего мужчину.        — Мужчины порой так безжалостны. — Потупив взгляд в пол произнесла Лидия и задумалась. — А вы, что-нибудь знаете о его новой страсти?        — Ох, не берите в голову, Алексей так пылок. Он ещё разглядит в вас верную и любящую супругу, не сомневайтесь. — Уверила пани Косач и отставила блюдце с мармеладом на небольшой столик.        — Надеюсь на это.        — Не переживайте, я как мать буду всячески этому способствовать, вы мне очень нравитесь, Лидочка, тем более после того, что вы для нас сделали, Алеша просто обязан жениться на вас!        — Ах, да, совсем забыла, вот. — Девушка протянула несколько крупных купюр хозяйке поместья. — Вам ведь нужно долг Червинским уплатить, здесь достаточная сумма для этого.        — Спасибо вам, без вас нашу семью ждало бы полное разорение. — Софья Станиславовна с охотой приняла деньги.        Двери открылись пропуская в гостиную молодого пана, недавно вернувшегося с фронта. Алексей Косач выглядел уставшим, но несмотря на это выдавил из себя добродушную улыбку.        Улыбку, которую так давно не видела Лидия.        — Алешенька, дружочек, смотри кто у нас в гостях. — Пани указала на черноволосую.        — Мама. — Как того требовал этикет он припал губами к кисти матери. — Лидия Ивановна, рад вас видеть! — Тоже самое он проделал с рукой своей знакомой.        — Вас так долго не было, мы уж волноваться стали. — Шефер мило улыбнулась, глядя как молодой пан сел рядом с ней.        — Я был занят делами поместья. — Учтиво ответил Алексей и посмотрел на мать.        — Ты наверное очень голодный? — Поинтересовалась Софья Станиславовна. — Я могу распорядиться и накроют стол.        — Нет, не нужно, поздно уже. — Отказался он и глянул на девушку рядом. Она не сводила с него глаз, жадно рассматривала, внимала каждому слову. От такого пристального внимания Косач чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но списал это на то, что Лидия давно его не видела и испытывала примитивное любопытство. — Как вы поживаете, Лидия Ивановна?        — Ну, не буду вам мешать. — Пани тактично удалилась и закрыла двери оставляя их наедине.        — Что скрывать, Алеша, в тоске по вам. Я так скучала. — Девушка подсела ближе и чуть наклонилась делая вырез декольте глубже. Она всеми способами пыталась его очаровать и надо отдать ей должное, внутри него что-то екнуло, пока тихо и совсем незаметно, но лед тронулся. — А вы?        — Конечно. Я очень скучал по дому. Когда видишь смерть каждый Божий день начинаешь по-иному относится к жизни.        — Ваша матушка рассказала мне про ваши планы и я заинтересована.        — Пока это лишь мечты. — Алексей пожал плечами, замечая, что между ними практически исчезла первоначальная дистанция.        — Возможно я могла бы вам чем-то помочь? — Томно произнесла Шефер и положила свою руку на ладонь пана.        — Вы и так уже многое сделали для нашей семьи в моё отсутствие, я благодарен. — Он помнил слова Кати о том, что Лидия уже не та что прежде и решил несмотря на доводы внутреннего голоса не отстраняться от неё и посмотреть, что будет дальше.        — Ну что вы, Алеша, я ведь это от чистого сердца. — Пани широко улыбнулась и в этой улыбке-оскале не было ничего чистого. Он видел тьму внутри неё.        — Уже полночь, наверное вам лучше поехать в поместье. — Косач отстранился и встал, подавая Лидии руку.        Она с неохотой встала, но не став ничего говорить вышла.       

***

       Умывшись прохладной водой, я вытерлась полотенцем и посмотрела на внимательную Павлусю.        — Давай, ложись, горе моё. — Она тяжко вздохнула и заботливо укрыла меня одеялом.        — Посиди со мной немного. — Попросила я и взяла кухарку за руку.        — Ох, Катька, шо мне с тобой делать-то?! Сдался тебе этот Гришка, прости меня Господь! — Павлина спешно перекрестилась и с недовольством продолжила. — Назарчик в сто раз лучше этого разгильдяя.        — Ну, Павлуся. — Устало протянула я и закатила глаза. — Он хороший, но мне нужен только Григорий Петрович, понимаешь?        — Нет, не понимаю, упустишь счастье своё, потом не приходи ко мне плакать. Галька, та сразу в него вцепилась.        — Я уже говорила, пусть он будет для Гальки хорошим женихом, только мне кажется он сам от неё откажется.        — Ты дурная или шо?! — Женщина нахмурилась и не сильно ущипнула меня за руку. — Назар это же одно заглядение! Разумный, надежный, а любит тебя как! Он тебя на руках носить будет!        — Ты многого о нем не знаешь. — Я издала нервный смешок и решила идти напролом и поведать Павлусе про этого «надежного» — Помнишь Натали Дорошенко к нам приезжала, так вот, у неё есть горничная, Орысей зовут, она его девушка, вот только он быстро позабыл о своих чувствах к ней, как только меня увидел. Он не больше чем предатель, а мне такой не нужен.        У кухарки округлились глаза и она разочарованно покачала головой, ведь была лучшего мнения о новом ковале.        — Ох, даже не знаю, Катруся, пан наш тоже не одну юбку не пропустит, его ты готова терпеть?        Да хоть всю жизнь!        — Терпеть и любить — это разные понятия!        — Ладно, спи.        Женщина погасила свечи и вышла из комнаты. Я же закрыла глаза, размышляя как же мне завтра смотреть Григорию Петровичу в глаза после произошедшего. Но я не жалела о своем решении отдаться ему. Даже если он откажется от меня, я сделала правильный выбор.       

***

              Проснулась я ранним утром, когда только петухи прокричали. Окно в комнате было приоткрыто и оттуда доносился приятный голос Назара. Он пел какую-то песню неизвестную мне.        Я поднялась на ноги и потерла сонное лицо, подошла к окну, щурясь от ослепительного солнца. Новый день только начинался, а вместе с ним ко мне в голову приходили очередные мысли. Я тяжко вздохнула, размышляя о том, как же поведет себя Гриша, станет ли мне что-то говорить насчет вчерашнего.        В каноне он лишь просил не разглашать его попытку близости, чтобы не навредить матери. Но моими стараниями действительность сериала была разрушена раз и навсегда и теперь я не могла предугадать, что ждет меня дальше.        Будь, что будет, всё равно я уже ничего не смогу изменить.        Позвонив в колокольчик я села за столик и медленно начала расчесывать волосы в ожидании горничной. После всех утренних процедур я с затруднением выбрала платье — голубое с треугольным вырезом. Оно напомнило мне о трагичных событиях, например именно в нем Катю продали Шефер, держали в цепях и жестоко высекли.        Надеюсь, меня ждет судьба лучше.        Вздев серьги в уши, я уже хотела спуститься в гостиную к крестной, но мне помешал Григорий Петрович. Я сделала шаг назад и опустила глаза в пол. Вот и что мне ожидать от этого визита?        — Вы что-то хотели? — Преодолев стеснительность я всё же взглянула на него и сложила руки в замок, пока пан собирался с мыслями.        — То, что произошло вчера, даже не знаю…        — Мы занялись сексом. — С непроницаемым лицом озвучила я. — Не бойтесь, я никому не расскажу об этом.        — Катя, я просто хотел спросить, почему ты вчера убежала, ничего толком не объяснила? Может ты обижена?        — Нет, мне не за что обижаться на вас, Григорий Петрович. Я доставила вам удовольствие, вы остались довольны?        — Конечно, но ты… — Он чуть улыбнулся вспоминая вчерашнюю ночь.        — А я ничего, лишь сделала то, что мне приказал мой хозяин и всё. — Черты моего лица ужесточились, а Червинский растерянно посмотрел на меня.        — Ты лжешь. Тебе понравилось и делала ты это не по принуждению вовсе!        — Что же вам от меня ещё нужно?        — С тех пор как я увидел тебя, я не мог нормально жить, всё думал о тебе, а теперь ты моя, но почему-то отвергаешь меня, зачем?        — Я… — Мои глаза налились слезами, он всё же хочет быть со мной. — Я боялась, что вы больше на меня не посмотрите, что я была просто игрушкой на одну ночь.        — Катенька. — Он широко улыбнулся поймав ход моих мыслей и нежно заключил в объятья. — Дурочка моя, я же твой, ну, хватит плакать.        Я крепко прижалась к его груди и вдыхала ставший уже родным аромат бергамота.        — Прости, что вчера убежала.        — Я не сержусь.        Отстранившись я вытерла слезы и тихо рассмеялась над своими глупыми предположениями, конечно они были не лишены здравого смысла, но я была рада, что эта ситуация завершилась на позитивной ноте. Нашим отношениям быть, а значит я могу любить его без зазрения совести.        — Мне пора к Анне Львовне, до вечера.        — До вечера, мой ангел. — Он поцеловал мою кисть и выпустил в коридор.        Сердце трепетало в груди от мысли о нем.       

***

              С крестной мы вышли в сад, погода была на редкость хороша. Гуляя по одной из тропинок вдоль высаженных клумб с цветами за которыми нередко ухаживала сама хозяйка дома, мы беседовали.        — Китти, мне казалось, ты подружилась с Натали Дорошенко?        — Да, Анна Львовна, она была очень добра ко мне и мы быстро нашли общий язык. — Я хочу, чтобы она почаще навещала наш дом. Они с Гришенькой могут составить отличную пару, ты так не думаешь?        Всё внутри оцепенело. Знала же прекрасно, что брака с Натали не избежать, но решила не портить себе настроение раньше времени. Ревность вспыхнула во мне огнем. Отдать его Натали? Никогда. Придется.        Выбора у меня нет. Грише нужны деньги, вот и всё.        — Я как-то не думала об этом, крестная. — Ответив я устремила взгляд вперед. Там около центрального входа в поместье был Косач, он как раз спрыгивал с лошади. — К вам гости.        — Ох и правда, неужели это Алешенька Косач, как возмужал. — Пани присмотрелась и обомлела. — Пойдем к нему.        Да уж, надо будет записать в «лучшие встречи моей жизни». Не дай бог ему проболтаться, что мы с ним знакомы. В каноне Катька убежала от греха подальше, но я же будучи совсем бесстрашной приближалась к знакомому.        Алексей Федорович изменился в лице увидев компаньонку пани Червинской.